«Скрытая рецессия началась уже в 1-м квартале»
В промышленности по итогам 1-го квартала 2025 года можно констатировать рецессию, считает вице-президент РСПП, председатель совета директоров группы компаний «Русполимет», заслуженный металлург РФ Виктор Клочай. В интервью «Бизнес News» промышленник рассказал о влиянии сверхвысоких ставок на реальный сектор, проблеме неплатежей и рисках сложившейся ситуации.
- Виктор Владимирович, более полугода отечественная экономика находится в условиях сверхвысоких ставок. И статистика свидетельствует о замедлении деловой активности: по оценке Росстата – свежие данные – рост промпроизводства в стране за первые 4 месяца года, январь-апрель составил 1,2%, что значительно ниже динамики роста, которая была в предыдущих периодах. Это статистика. А как реально чувствуют себя предприятия?
«Не менее 9-10% предприятий уже зашли в зону риска»
- Я на прошлой неделе встречался с известным экономистом. Он тоже говорит: чтобы бы мы ни делали, она (экономика – ред.) все равно растет. Я говорю: это не так. Стагнация закончилась в 4-м квартале, кто бы какие данные не давал. Если с июля мы начали падать - это факт медицинский: мы шли с темпом роста 6,5-6,8%, а к концу года пришли с темпом 4,2%, то есть мы снизили темп по сравнению с тем, что было. Это значит, что охлаждение уже происходило. На мой взгляд, скрытая рецессия началась уже в 1-м квартале. И 1-й квартал на самом деле продемонстрировал рецессию в большинстве отраслей за некоторым исключением. Любую отрасль возьмите, а тем более за 4 месяца, пожалуйста, стройиндустрия, пищевая промышленность, горнодобывающая, металлургия - везде минус. К сожалению, мой прогноз сбылся. Надо учитывать, что за прошлый год мы на 4% с лишним выросли, их надо отнять тоже. Мы же рост в динамике смотрим, а не просто к периоду.
Продолжение ситуации с высокими ставками очень негативно влияет на экономику. Давайте посмотрим, что происходит в транспортной отрасли. Это косвенное отражение того, что происходит в экономике. I квартал – снижение и в железнодорожных, и автомобильных перевозках. Нет грузов – нет перевозок.
На мой взгляд, не менее 9-10% предприятий уже зашли в зону риска. Кто-то уже банкротится, кто-то уже обанкротиться успел.
- Какова ситуация на предприятиях группы «Русполимет»?
- Я уже говорил о том, что мы 20 лет росли, а последние 6-8 лет - на 18-20% ежегодно по «Русполимету» и до 30% по группе. И не потому что где-то что-то было «перегрето», а потому что мы создавали новые мощности, производили импортозамещающую продукцию, которая была востребована. А сегодня впервые за 20 лет мы обнулили инвестиционную программу. Есть проекты, которые запущены, и мы продолжаем их реализацию при поддержке Фонда (ФРП – ред.). Здесь нужно отдать должное, что правительство эти механизмы в свое время включило, и они отработали.
Мы построили уникальное производство – самое современное в России в области спецсталей и сплавов, соответствующее всем мировым стандартам. По итогам I полугодия падение производства на «Русполимете» - около 12%.
«Больше всего пострадают стартапы»
Я раньше говорил, что больше всего пострадают стартапы, которые только начали входить в рынок, которые рискнули, взяли кредитов. У нас в группе: «Гранком» (завод порошковой металлургии) - падение за 4 месяца 50%, «Завод вакуумной металлургии» - 60%. «Дробмаш» на фоне обрабатывающих отраслей Нижегородской области и РФ показал рекордный рост, но, думаю, есть объяснение. Мы сдавали газостаты, дорогие продукты, которые по сути профинансировали в предыдущем периоде. Мы их сдали и показали отчетность. Плюс вошли в новые рынки, связанные с новым оборудованием для «Росатома». Мы пока видим, что там будет, действительно, перспектива, по крайней мере этот год мы не должны снижаться по машиностроительной корпорации. А все остальное вот так.
«К сведению ЦБ: мы уходим от дефицита кадров»
У нас своё строительное подразделение, где работает 350-400 человек. Мы остановили все стройки. Хотели дом закладывать для молодых специалистов, приглашенных специалистов. Сейчас пытаемся работников (из строительного подразделения – ред.) как-то занять - у нас есть ремонтные, строительные задачи в агробизнесе, они сейчас телятник строят. Но это чтобы режим ожидания пережить. Часть людей уволилась. Кстати говоря, к сведению ЦБ: мы уходим от дефицита кадров. Большинство предприятий от дефицита кадров уходит. И не исключено, что в августе пойдём на каникулы – такого не было даже в 90-е годы, чтобы завод остановился и ушел в отпуск. Сегодня это реальность.
Какие ещё нужны доказательства? Как я говорил, повышение ключевой ставки - это самая суровая санкция.
- По-прежнему ли остро стоит вопрос неплатежей?
- Да. Это очень большие деньги, это оборотка, кстати говоря, за несколько месяцев работы предприятия, и я не могу никакими банковскими кредитами закрыть эту брешь. А это деньги, которые транзитом должны пойти поставщикам, смежникам. Мы понимаем, что есть объективные причины - у тех же госкорпораций в первую очередь. Но мы не способны - и мы, и рядом с нами меньше есть – мы не способны взять этот груз.
Загрузка стала дискретно краткосрочная. Не может работать без денег предприятие с технологическим циклом в три, а по некоторым позициям в четыре месяца до отгрузки продукции. И ещё появляются конкурсы, в которых написано, что авансов не будет, а оплата, когда с нашим заказчиком рассчитается его заказчик. Это вообще ни в каких экономических условиях работать не может.
Я об этой проблеме начал говорить с октября прошлого года. Первая мера поддержки и стабилизации ситуации – посмотрите, где возникли проблемы у предприятий государственной собственности, помогите им стабилизировать ликвидность, платежеспособность, дайте им какие-то кредиты не под 25%. И это самая первая мера. Важно сказать, что предприятия с акционерной частной и акционерной коллективной собственностью держатся из последних сил и платят вовремя. Бывают случаи, но мы видим, что они стараются, сроки называют, и мы терпим.
Мы видим снижение деловой активности за март-апрель - почти все отрасли ниже 50 баллов. Падает и экспорт, и импорт. Почему импорт снижается, потому что денег нет. Если следовать определениям Адама Смита, который говорил, что деньги – это «кровь экономики», то, собственно говоря, ЦБ в этом смысле «обескровил» экономику.
- Центробанк ставит задачу снижения инфляции, при этом многие экономисты считают, что повышение ставки само по себе имеет проинфляционный характер.
«Высокая ставка в любом случае перекладывается на продукт»
- Мы видим, что первое июльское повышение (в 2024 году – ред.) ускорило процесс инфляции в 2,7 раза. И по сути запустило процесс стагфляции. И сказать, что мы сегодня вышли из этого порочного круга нельзя. Важно понимать, что высокая ставка в любом случае перекладывается на продукт, нет другого субъекта, куда можно эти затраты отдать и жить спокойно и счастливо, только в цену продукта. Когда-то инфляция при этом тренде, наверное, может совсем снизится, но это произойдёт тогда, когда кончатся у всех деньги.
При этом если мы посмотрим динамику инфляции в разрезе продуктовой линейки, то увидим, что главное - это продукты питания, продукты повседневного спроса, товары народного потребления, услуги и стройка. Но в наших сегодняшних условиях это все решается регулятивными методами. Понятно, каждый хочет заработать побольше - надо включать механизмы, которые не стопорят бизнес, не ограничивают бизнес, но которые определенным образом ограничивают «хотелки».
Кроме какой-то «перегретости» ни разу никто не сказал о других факторах, существенно влияющих на инфляцию. Я уже приводил пример - тот же самый параллельный импорт. А таких факторов с десяток точно.
Если проследить процесс укрепления рубля, то возникает ещё одна история, которая вызывает недоумение. Когда мы принимали меры, чтобы обеспечить экономику товарами по параллельному импорту, то, понятно, цены взлетели и на транспортировку на 25%, и сам товар подорожал приблизительно на столько же. То есть тогда, на мой взгляд, нужно было укрепить рубль. В то же время, когда стали падать цены на нефть, вдруг стали укреплять рубль. Особенно показательны первые 4 месяца года, когда в течение недели 2-3 раза на 2-3 рубля меняется курс. Казалось бы, надо его ослабить, чтобы рублей в бюджет пришло больше, - нет, не так.
Я задаю вопрос, а как быть с выполнением указа президента о технологической независимости, технологическом суверенитете. Ни для кого не секрет, что особенно в обрабатывающих отраслях, машиностроении инвестировать своими деньгами – денег не хватит никогда. Никогда ты ничего не построишь. И кредитный ресурс здесь 70-80%. Так во всем мире.
Страна должна быть самодостаточной. Хотя мне на вопрос о технологической независимости некоторые сказали, а зачем технологическая независимость - есть ВТО, есть другие, покупайте. Это мы слышали на протяжении 30 лет. Где покупать? Куда бежать и покупать? И как перевести деньги?
Когда мы говорим о технологическом суверенитете, речь не о том, чтобы мы 100% видов продукции производили сами. Речь о том, чтобы мы имели точки компетенций и точки роста по любому стратегическому продукту, чтобы мы могли его масштабировать и под потребность обеспечить. Абсолютно правильный указ президента по технологическому развитию и суверенитету. Важно, чтобы у всех было однозначное понимание: нет другого выхода, других вариантов нет.
